ГЛАВА III. Одежда и мода

Одежда очерчивает границы

Четвертый Латеранский собор, состоявшийся в 1215 г. в Латеранском дворце в Риме, ставил своей целью обсудить принципиальные для христианского мира темы. Четыре из решений собора относятся к евреям или, точнее, к отношениям между евреями и христианами. Параграф 68 решений собора гласит:

«Есть страны, в которых одежда отличает евреев и сарацин от христиан, но есть и такие страны, в которых все настолько смешалось, что нет никакой возможности отличить их друг от друга. Из-за этого иногда по ошибке случается, что христиане путаются с еврейскими или сарацинскими женщинами, а евреи и сарацины - с христианками. И чтобы в будущем устранить всякий повод к такой ошибке, к такой распущенности и мерзкому смешению, мы устанавливаем, что отныне [еврейские и сарацинские] мужчины и женщины во всех христианских странах всегда будут выделяться своей одеждой из прочего населения, а кроме того мы нашли в книгах, что это же наложено на них и пророком Моисеем»1.

1. Какой вывод можно сделать по приведенному отрывку об одежде евреев в христианских странах?
2. Что беспокоило церковные власти?
3. Какие цели ставил перед собой собор, принимая такое решение?

Еврейские источники средневековой Европы дополняют картину и указывают на другие аспекты проблемы еврейской одежды. В книге «Сефер ха-Эшколь» («Книга Грозди»), второй половины XII в., р. Авраам бен Йицхак из Нарбонна пишет:

«Во все времена существует различие между одеждой и украшениями евреев и одеждой и украшениями неевреев, а также в повозках и их украшениях [...]. Мы слышали, что есть тяжкие обычаи в земле Эдома, царстве зла, что есть многие места в рассеянии [в земле] французской, где еврей не может перейти из одного места на другое и из одного города, где живут евреи в другой, если он не одевается в те одежды, которые принято надевать у неевреев. И хотя запрет надевать одежду [неевреев] не так строг, если речь идет о спасении [т.е. личной безопасности], но у них есть и другие обычаи, что неевреи ходят с палками [крестами] и в определенной одежде, и те, кто ходят в такой одежде - это известно всем, люди, которые ходят к нечистоте [в церковь, к святым местам] и от одной ошибки к другой [по святым местам] и проходят большой путь, но тот, кто не ходит по нечистотам, не носит этих палок и четок и одежды. И известно среди них, что на дорогах есть разбойники, или одно царство воюет с другим и грабят всех идущих по дорогам, но многие из грабителей не трогают тех, кто идет с этими палками и в этой одежде [т. е. паломников] из-за своего страха и заблуждения, и ничего у них не берут. И по нашему малому разумению кажется нам, что нельзя сыну Израиля переходить с места на место с этими палками и с этой одеждой, и те, кто так делают, подрывают основы веры [...] и тем более вышивать на одежде форму креста, как стали делать в царстве зла. Запрет на это строг, и тот, кто так делает, подобен тому, кто подрывает основы веры»2 .

В связи с утверждением, высказанным автором в начале отрывка, что евреев, обычно, можно было узнать по одежде, он приводит красочное описание опасностей, подстерегающих путников в то время. Из-за нападений разбойников и из-за войн между государствами было опасно отправляться в путь, и люди старались выглядеть как паломники по святым местам, потому что разбойники и солдаты обычно, по религиозным соображениям, отпускали паломников с миром. Паломники носили с собой деревянные кресты и другие признаки своей миссии, и люди, выходящие в путь не по религиозным причинам, иногда притворялись паломниками. Так поступали христиане, но так же поступали и евреи. Они тоже носили кресты и другие признаки паломников.

1. Каково мнение автора отрывка о нееврейской одежде?
2. Что он думает о ношении крестов и христианских символов?
3. Как объяснить разницу в его отношении к этим двум вопросам?
4. Что можно узнать из приведенного отрывка об одежде евреев? Носили ли они особую одежду? Можно ли понять сказанное по-разному?

Во введении автор выражает уверенность, что евреев везде можно узнать по одежде. Далее он сообщает, что еврей, выходя из дома «одевается в те одежды, которые принято надевать у неевреев». Из этого можно сделать вывод, что причиной, повлекшей за собой стирание различий между одеждой принятой у евреев и у христиан, была личная безопасность. Нарбоннский рабби оправдывает существующее положение, то есть разрешает надевать одежды христиан, причем имеются в виду, видимо, одежды священников и монахов, дающие определенную защиту на дорогах. Вопрос, волнующий автора, не сам факт того, что трудно отличить еврея от христианина, и даже не вопрос, разрешается ли еврею носить одежду, «которую принято надевать у неевреев», а вопрос, можно ли еврею нашивать на одежде знак креста или носить его изображение. Именно использование креста воспринимается как подрыв основ веры, в то время, как сама одежда рассматривается как нейтральная и не обсуждается подробно.

Сказанное в «Сефер ха-Эшколь» отражает ситуацию с одеждой евреев на юге Франции во второй половине XII в. В решениях собрания рейнских общин (Шпейер, Вормс, Майнц), относящихся к двадцатым годам XIII в., сказано: «Да не ходит [еврей] в нееврейской одежде и да не ходит с приставленными рукавами. И да не будет у него челки лесенкой».3 Смысл сказанного в том, что еврею не следует носить одежды, характерные для христиан (может быть, имеется в виду одежды священнослужителей), а также одежду, у которой рукава сделаны из другого материала, чем сама одежда (из-за закона о «шаатнезе», запрет носить ткань из разных материалов - например, льна и шерсти), и стричь волосы, как у монахов и священников (видимо, это означает фраза, переданная в переводе, как «и не будет у него челки лесенкой»).

Следует обратить внимание на близость между еврейским установлением и решениями IV Латеранского собора, с которого мы начали изложение. Оба процитированных решения, принятые в первой четверти XIII в., говорят об одежде, выражая принципиальную и обязательную для всех точку зрения религиозного руководства обеих конфессиональных групп. Христианские руководители, беспокоясь о целостности христианской общины, желали полностью отделить евреев от христиан, поэтому постановили, что «отныне [еврейские и сарацинские] мужчины и женщины во всех христианских странах всегда будут выделяться своей одеждой из прочего населения [...]». Также и еврейские руководители решили, что «да не ходит [еврей] в нееврейской одежде», однако, подчеркнули особо запрет носить недвусмысленные христианские символы: одежду и стрижку, характерные для христианских священнослужителей, воспринимаемые как нечистые. И те, и другие стремились с помощью одежды создать четкую границу между христианским большинством и еврейским меньшинством. У социального разграничения был также ясный религиозный смысл.

Рассказы, приведенные ниже из «Сефер Хасидим» («Книга Благочестивых»), описывают ситуации, связанные с этой проблемой и относящиеся к Германии XIII в.:

«Но еврей, который не погиб [т. е. не перешел в христианство] не наденет одежды и не изменит лицо, как монах или священник, чтобы его не узнали [т. е. что он еврей], изменит одежду, но не будет брить бороды.

Некто сказал своему другу, что ходил в одежде священника среди христианок, чтобы они думали, что он священник и ему не повредили. А другой рассказывал, что он выучил книгу монахов, и, когда находился среди христиан, произносил псалмы на их языке, чтобы выполнить то, что написано «…мудрость дает жизнь владеющему ею» (Эккл 7: 12). Сказал о них мудрец: О вас написано: «…учреждения недобрые и постановления, от которых они не могли быть живы» (Иез 20:25) [...]

Женщина, которая собирается в путь и прослышала, что на дорогах могут напасть неевреи и боится, что ее изнасилуют, может переодеться в священницу [т. е. в монахиню], чтобы подумали, что она священница и не изнасиловали; а если она слышала, что на дорогах нападают еврейские грабители, также разрешено ей надеть нееврейскую одежду и сказать им: «Я не еврейка» [...]»4

Можно ли на основании этих отрывков узнать еще что-то об одежде евреев и христиан в Германии в XIII в.? Можно ли было отличить евреев от христиан? Обоснуйте свой ответ.

Таким образом, «Сефер Хасидим» разрешает еврейской женщине надевать одежды монахини, чтобы спастись от нападения неевреев, и одежды нееврейки, чтобы спастись от нападения евреев. Мужчине, при этом, разрешается надевать одежду нееврея, но не священника. Отсюда можно сделать вывод, что в Германии существовало некоторое отличие еврейской одежды от христианской, и что проблемы личной безопасности приводили к распростра­нению среди евреев обычая надевать одежды неевреев, и даже одежды священнослужителей. Итак, проблемы безопасности повлекли стирание различий между одеждой евреев и христиан, если такие различия существовали ранее.

Интересно отметить, что запрет носить одежды духовенства и похожие на них исходит не только от еврейских лидеров. В 1248 г. папа Иннокентий IV (1243 - 1254) требовал от епископа Магеллонского (Maguellone), чтобы евреи в его епархии перестали надевать круглую накидку (capa rotunda), так как еврей в этой накидке похож на церковника. Подобное требование высказано на церковном соборе в Альби (Albi) в 1254 г. К вопросу об этой накидке мы еще вернемся.

Из тех источников, которые мы привели, можно сделать общий вывод, что даже в тех местностях, где существовало различие между одеждой евреев и христиан, когда евреи выходили в путь, они надевали ту одежду, которая была распространена среди нееврейского окружения, по принятой моде. Это решало и специфические для евреев, как меньшинства в христианской Европе, проблемы безопасности, которые становились еще острее, когда евреи выходили из своих кварталов и ездили по дорогам, что они были вынуждены делать по роду своих занятий. Проблема физической безопасности побеждала иногда даже отвращение евреев к некоторым аксессуарам христианской одежды, например, к ношению креста, поэтому «Сефер ха-Эшколь» и «Сефер Хасидим» сочли нужным запретить это отдельно. При этом, сходство в одежде беспокоило как еврейское, так и христианское духовное руководство.

осуществление решения о различиях в одежде

Решение Латеранского собора, которым мы открыли наше обсуждение, устанавливает, что евреи и мусульмане должны отличаться от христиан в одежде, но не определяет, каким именно образом. Сразу после собора Иннокентий III обратился к архиепископам и епископам Франции: «Повелевается разрешить евреям носить одежду, с помощью которой их можно будет отличить от христиан, но не заставлять их носить такую одежду, которая будет подвергать их жизнь опасности»5 . Эти слова отражают позицию церкви и в последующие годы. Церковь постановила, что нужно иметь возможность отличать евреев от христиан по одежде, но не прояснила, как именно это должно происходить, и оставила окончательное решение на усмотрение местных властей. Также, церковь постановила, что отличие в одежде не должно быть угрожать жизни евреев. Это означало, как правило, что евреям не должна навязываться особая одежда или отличительный знак, когда они находятся в пути. Таким образом, в решении об одежде находит свое выражение старая политика церкви по отношению к евреям: следует заботиться об их безопасности, но при этом и обеспечить четкое разграничение между ними и христианами.

Эта установка нашла воплощение в разных странах. В некоторых местностях власти пытались вынудить евреев носить особую одежду. Так, например, на евреев Рима в 1360 г. была наложена обязанность надевать табар (tabard), то есть красную короткую накидку, а еврейские женщины должны были носить красные юбки. Однако наиболее распространенным исполнением церковного решения 1215 г., и других подобных, последовавших за ним начиная с XIII в., была обязанность отмечать одежды евреев особым значком, так называемой «еврейской меткой». Еще до Латеранского собора во Франции появился значок, похожий на колесо (rota), а после собора он был принят и в некоторых других странах Европы. Его цвет был, как правило, желтый, красный, белый или белый с красным. Истоки всего этого установления, вероятно, в отличии, которое установили мусульмане в своих странах, как по отношению к евреям, так и по отношению к христианам. В VII в., согласно традиции, халиф Омар повелел, чтобы евреи и христиане носили головной убор, пояс и значок определенного цвета. Цветом евреев был желтый, а цветом христиан - синий.

Папы, следовавшие за Иннокентием III - Гонорий III (Honorius; 1216- 1227), Григорий IX6 (1227 - 1241) и Иннокентий IV - продолжали политику Латеранского собора. Многие их послания к епископам были посвящены еврейской одежде, в основном тому, что в землях их корреспондентов не выполняется решение об отличительной одежде для евреев. Однако эти упреки не были обращены в равной мере ко всем землям христианского Запада. Гонорий III обращается в 1217 г. к архиепископу города Бургоса (Burgos) в Испании, в 1218г. - к городу Толедо (Toledo), в 1221 г. - к городу Бордо (Bordeaux) и снова к Толедо; Григорий IX обращается в 1231 г. к архиепископу Бургоса, в 1233 г. к городу Компостелла, в том же году к королю Наварры и ко всем епископам и архиепископам Германии. В 1234 г. он снова обращается по тому же поводу к королю Наварры; в 1239 г .- к епископу Кордовы. Иннокентий IV обращается в 1245 г. к архиепископу Безансонскому (Bezançon), в 1248 г. к епископу Магеллона, в 1250 г. к Кордове, в 1254 г. - к епископу Констанца (Konstanz). Некоторые из этих посланий касаются различия в одежде, а некоторые - знака на одежде, то есть метки.

Легко заметить, что большинство посланий написаны к епископам Испании и юга Франции. Одно послание обращено к Германии; в Англию и во владения английских королей во Франции не послано ни одно послание по этому вопросу. Попробуйте сделать выводы из такого распределения адресатов.
1. Что это нам говорит о еврейской одежде в этих странах?
2. Что это говорит об отношениях евреев с местными властями?

Эти обращения указывают на положение дел с еврейской одеждой в разных странах, с одной стороны, и об отношении властей этих стран к евреям - с другой. Картину можно сделать нагляднее, привлекая дополнительные источники.

Англия

Уже в 1217 г. Генрих III (1216-1272), король Англии, постановил, что евреи должны будут прикреплять на одежды белый опознавательный знак из пергамента или ткани в форме скрижалей Завета.7 В 1275 г. король Эдуард I (1272-1307) изменил его цвет на желтый. Такое немедленное претворение в жизнь решения Латеранского собора объясняет, почему мы не встречаем папских обращений к Англии по поводу еврейской одежды. Это указывает также на то, что в Англии не было заметной разницы между одеждой христиан и евреев, так как в странах, где такая разница была, не было необходимости в опознавательном знаке. В 1290 г. евреи были изгнаны из Англии, и вернулись туда лишь через четыреста лет.

Франция

В 1269 г. Людовик IX (1226-1270), король Франции, обязал всех евреев Франции, мужчин и женщин, прикреплять к своей одежде, спереди и сзади, желтый опознавательный знак, четыре пальца в ширину и в кисть руки в длину. Этот указ оставался в силе до самого изгнания евреев из Франции. Еврей, пойманный без этого знака, терял свою верхнюю одежду в пользу донесшего на него христианина.

Этот указ Людовика IX последовал за рядом предыдущих подобных указов, ранее принятых во Франции. В 1227 г. церковный собор в Нарбонне решил, что евреи должны носить фиолетовый знак на груди, шириной в палец и длиной в пол-ладони. Также и церковные соборы 1231 г. в Руане, 1234 г. в Арле (Arles) и другие французские церковные соборы принимали похожие решения8 . В Провансе указы по этому вопросу издаются вплоть до XV в. Как мы уже упоминали, евреи Прованса, находящиеся под защитой папского престола не подвергались изгнаниям, и продолжали жить там даже после изгнания евреев из Франции.

В первой половине XIII в. р. Ицхак бен Моше из Вены посетил Францию. В своей книге «Ор Заруа» («Пролитый Свет») он пишет:

«И когда я, автор этих слов, был во Франции, мы прикрепляли к одежде колеса [круги], ибо так велено было всем евреям в то время [...] и некоторые вышивали его прямо на одежде, [...] а некоторые делали колесо из пергамента и пришивали его к одежде, и выходили так в субботу [...]»9

Ицхак бен Моше из Вены поднимает галахическую проблему о том, можно ли евреям выходить в субботу из дома в одежде, к которой пришито «колесо». Из того, что ставится такая проблема, можно сделать вывод, что мы имеем дело с новой ситуацией, то есть эта повинность была на евреев наложена недавно. Также, то, что автор подчеркивает, что он столкнулся с этой проблемой во время своего пребывания во Франции, показывает, что у себя на родине он с этим не сталкивался, то есть евреи там не должны были носить особых знаков на одежде.

Кастилия

В марте 1219 г. папа Гонорий III писал архиепископу Толедскому, что ему стало известно, что евреи королевства Кастилия переполнились таким возмущением против решения, обязывающего их прикреплять к одежде особый знак, что многие из них решили бежать в мусульманские земли, лишь бы не выполнять это решение. Королю Кастилии, доходы которого, в большой степени основывались на этих евреях, был причинен значительный ущерб, и он предчувствовал еще большие беды и убытки королевству из-за бегства евреев. Поэтому было запрошено папское разрешение приостановить выполнение этого повеления, и он, ради блага королевства, отсрочил его выполнение на неопределенный срок.10 Переписка по поводу отличительной одежды продолжала вестись между кастильскими епископами и папским престолом, но лишь к середине XIV в. отличительный знак снова стал обязательным для евреев Кастилии.

Арагон

В 1220 г. папа Гонорий III писал епископу Тарагоны о том, что король Хайме I обратил его внимание на следующее:

«Несмотря на то, что в его стране различие в одежде обоих полов с незапамятных времен позволяло и до сих пор позволяет отличать евреев от христиан, так что невозможно, чтобы у евреев [были определенные отношения] с христианскими женщинами, или у христиан - с еврейскими женщинами, несмотря на это, основываясь на уставе всеобщего собора, пытаются некоторые из нас [христиан] заставить их [евреев] надевать также новые знаки [...] и из-за этого многие евреи покидают страну, что причиняет большой ущерб королевству [...]». 11

Папа писал, что если евреев и в самом деле можно отличить по одежде, нет надобности добавлять к этому еще новый знак. Это показывает, как церковные власти понимали решение собора: его целью было не пометить всех евреев особым знаком, а выделить различие между евреями и христианами. В тех странах, где раньше не было различия в одежде - теперь существовало различие.

Начиная с 1268 г. мы находим указы арагонских королей, обязывающие евреев носить круглую накидку, и лишь те евреи, которые этой накидки не носили, должны были надевать особый знак. Эти уставы относятся к Барселоне, Героне, Перпиньяну (Perpignan), Монпелье (Montpellier) и Валенсии. Евреи, обладавшие влиянием и приближенные ко двору, были освобождены от этой обязанности. 12 Интересно заметить, что еще до указов королей Арагона, предписывающих евреям ходить в круглых накидках, мы встречаем папские обращения к епископам городов юга Франции и Испании, в которых выражено недовольство, что евреи ходят в этих накидках. На соборе в Вальядолиде в 1228 г. сказано, что следует запретить евреям надевать широкую накидку похожую на ту, которую носят христианские священники.13 Иннокентий IV писал в 1248 г. епископу Магеллонскому:

«Член твоего ордена открыл нам, что евреи в твоем диоцезе и прилегающих к нему областях носят, в нарушение установлений церкви, круглые широкие накидки, какие приняты у священников и клириков. Поэтому часто случается, что паломники и чужестранцы оказывают им уважение и почет, как священнослужителям, которые им не пристали. Так как мы не хотим, чтобы они продолжали так поступать, мы повелеваем, чтобы названные евреи [...] одевали бы одежду, которая им пристала, такую, чтобы их можно было бы отличить не только от священнослужителей, но и от мирян [...]»14Также и в решении церковного собора в Альби 1254 г. отмечено, что из-за того, что евреи носят круглые накидки, наносится серьезный ущерб уважению, подобающему клиру, который носит такие же накидки по своему обычаю, поэтому собор повелевает, чтобы отныне евреи перестали носить такие накидки.15

Эта накидка, которую носили все служители церкви, священники всех рангов и монахи всех орденов. Накидки различались по материалу и цвету, причем для каждого ранга священников и для каждого монашеского ордена существовала накидка из особой ткани и цвета. И вот, из указов арагонских королей мы узнаем, что евреи на юге Франции и в Испании носили круглые накидки, когда выходили из дому. Когда вышел папский указ, о том, что следует отличать евреев по одежде, испанские короли использовали для этой цели традиционную накидку, сделав ее обязательной. Из-за того, что арагонские короли хорошо относились к евреям, они не стали приказывать им носить особый знак, а ограничились тем, что закрепили традиционную одежду, как обязательную. У этой одежды не было отрицательных и унизительных коннотаций, присущих опознавательной метке, у нее было значение чего-то вроде национальной одежды, и так к ней относились и евреи, и христиане.

Однако, в решениях церковных соборов и в папских посланиях накидка упоминается как одежда, которую евреям следует запретить надевать из-за сходства между ней и одеждой служителей церкви. Если все эти источники говорят об одной и той же одежде, видимо, политика испанских королей вовсе не была встречена с одобрением среди клира и при папском дворе. Здесь мы видим совершенно разное отношение к евреям данной области у светских и у церковных властей. Светские владыки Испании смягчали папский указ на протяжении долгого времени. В первой четверти XIV в. Хайме II, король Арагонский (1291-1327) вновь обязал всех евреев королевства, не носящих накидку, надевать особый опознавательный знак.16 Следовательно, в этот период накидка все еще была принятой одеждой евреев этой страны. С другой стороны, священнослужители пытались не позволить евреям носить одежду похожую на их одеяние. Перед нами две совершенно разные группы внутри европейского населения, которые носили одежду, отличающуюся от одежды мирян-христиан: с одной стороны, священники и монахи, с другой стороны, - евреи. Обе эти группы опознавались по своей одежде, поэтому их одежда получила характер чего-то вроде униформы, объявляющей о социальной принадлежности надевающего ее. Неудивительно, что духовенство возмутилось той схожестью в одежде, которая существовала между ними и евреями. Целью одежд священников было выделить их из остального населения и обособить их в некий орден служителя святости. А тут находятся другие, носящие эту одежду, и именно евреи! Что до евреев, то пока от них требовалось носить свою традиционную одежду, это не воспринималось как притеснение, против которого нужно было восставать. Совсем другим было их отношение к опознавательной метке, которая воспринималась ими как знак оскорбления и унижения.

Германия

Если в большинстве стран христианской Европы евреям было приказано носить опознавательную метку с начала XIII в., то в Германии такое установление появляется только в XV в., после церковного собора в Аугсбурге (Augsburg) в 1434 г. Причина такого запоздания, видимо, кроется в том, что в Германии евреи носили еврейский головной убор, что делало отличительную метку излишней. В этом и причина отсутствия папских посланий к епископам Германии по этому поводу, кроме послания Григория IX, упомянутого выше, отмечающего, что в некоторых областях нет различия между одеждой евреев и христиан. Кстати, когда это установление об отличительной метке появилось в Германии, оно просуществовало там по меньшей мере двести лет.

Еврейская шляпа

На миниатюре XIII в. (илл. 26) изображен еврей, стоящий перед не­мец­ким епископом. Легко видеть, что внешний вид еврея и епископа отличается лишь своим головным убором и бородой. Этот головной убор называется «еврейской шляпой», и он появляется на рисунках, начиная с конца XI в. В литературных источниках он впервые встречается в книге «Ор Заруа», упомянутой выше, которая написана в Богемии в первой половине XIII в. Там эта шляпа упоминается по поводу вопроса, какой головной убор можно носить в субботу, чтобы его не унесло ветром.17 Из сказанного там ясно, что евреи носили шляпы разной формы, большинство из них - глубокие и широкополые, а также маленькие шерстяные ермолки, но среди других упоминается и шляпа «твердая и негнущаяся, как та, которую носили образованные евреи».

1. В отличие от отличительной метки, изображение которой почти не присутствует в еврейских рукописях, «еврейская шляпа» изображалась как в христианских, так и в еврейских рукописях. Что это говорит об отношении евреев к шляпе?
2. Илл. 34, взятая из христианской рукописи 1265, изображает библейский эпизод с обходом древними евреями стен Иерихона, причем евреи изображены в еврейских шляпах. Что это говорит об отношении христиан к этой шляпе?

Некоторые исследователи считают, что остроконечная шляпа берет свое начало от одежды конца римского периода, - колпака, который тогда носили. Отметим его сходство с митрой - епископским головным убором, который тоже произошел от колпака. Несмотря на свой странный вид в глазах современного человека, для людей тех времен эта шляпа вовсе не выглядела странно, иначе евреи не выбирали бы ее как геральдический, то есть характерный символ, служащий для идентификации их, как социальной группы.18 Можно предположить, что это был головной убор, который носили только евреи по своему желанию. В христианском искусстве еврейская шляпа служила неизменным атрибутом еврея. Иногда эти евреи - библейские герои (как на илл. 34), а иногда - просто типичные евреи, современники художника. В любом случае, функция этой шляпы - служить отличительным признаком еврея, то есть она имела типологическое значение и воспринималась как объединяющий, а не унизительный символ. Поэтому можно видеть в этой шляпе символ самоидентификации такой же, как ряса у монаха. Желание быть выделенным в особую группу, было изначально желанием евреев, и лишь впоследствии послужило целям христиан.

Постепенно евреи перестали надевать еврейскую шляпу. Может быть, она вышла из моды, а возможно, стала фактором, угрожающим безопасности евреев. Здесь, по существу, столкнулись две тенденции в жизни меньшинства: с одной стороны, стремление выразить сопричастность с принадлежащими к группе и обозначить границы для тех, кто к ней не принадлежит; с другой стороны, проблематичность такой самоидентификации, когда группе приходится жить во враждебном окружении. Когда проблема безопасности встала слишком остро, евреи стали воздерживаться от того, чтобы выделяться из своего окружения, но теперь желание выделить евреев стало насущной потребностью христианского мира. На церковном соборе в Бреслау, в 1267 г., сказано:

«И вот мы устанавливаем и повелеваем, чтобы евреи снова стали носить остроконечные шляпы, какие было принято у них носить в этих областях раньше, а теперь они посмели по легкомыслию оставить это, чтобы отличаться от христиан, как было установлено раньше на Вселенском соборе. Всякий еврей, пойманный без этого знака, будет наказан штрафом, как принято в стране».19

В своде законов Южной Германии «Швабское зерцало» (Schwabenspiegel), ок. 1275 г., на евреев налагается обязанность носить островерхие шляпы, чтобы их можно было опознать.20 Так, под церковным давлением, шляпа, которую евреи носили по традиции, превратилась в наложенную на них обязанность. Цвет этой шляпы был, как правило, желтым, иногда белым или красным. И все же в конце концов, когда эта шляпа стала совсем выходить из употребления, евреи Германии вынуждены были надеть опознавательную метку.

Опознавательная метка

Данные, приведенные выше, служат подтверждением сказанному на IV Латеранском соборе: в некоторых местностях можно было отличить евреев от христиан по одежде. Так в Германии, где евреи, по крайней мере, до XIII в., носили островерхие шляпы, так и в Арагоне, где у евреев было принято носить круглую мантию. В других местностях отличить евреев от христиан по одежде было труднее, поэтому были предприняты попытки пометить их опознавательной меткой.

Первая ассоциация, которая приходит в голову современному человеку при упоминании опознавательного знака для евреев - это желтая метка с надписью «еврей», которой пользовались нацисты. Эта метка, и в самом деле, отдаленный потомок еврейского знака Средних веков. Однако, если мы хотим понять значение метки, мы должны его рассматривать с точки зрения тогдашних, а не современных понятий. Каково значение еврейской метки на языке символов и знаков Средневековья? Каково его место в обсуждении средневековой одежды?

Миниатюра, изображающая церемонию принятия присяги рыцарей ордена Звезды (Ordre de l’étoile) Жаном Добрым (Jean le Bon), королем Франции в 1350-1364 гг., поможет нам понять место знаков в средневековом мире (илл. 31). Как любая социальная или профессиональная группа в Средние века, рыцари выделяли себя с помощью одежды. Изначально такое выделение осуществлялось с помощью рыцарских символов, изображаемых на верхней одежде (surcot), надеваемой поверх боевых доспехов, а также на щите, на знамени и на попоне коня рыцаря. Этот обычай берет начало из необходимости различать между рыцарями различных орденов, которые отправлялись в Крестовые походы, а также из необходимости различать друзей и врагов на поле боя. Постепенно этот обычай, заключающийся в практической надобности, превратился в очень сложный язык сочетания картинок и цветов, целую систему символов, известную под названием «геральдика». Геральдика стала символическим языком, правила которого были хорошо известны во всех странах Западной Европы. Первые гербы появились в Европе, в середине XII в. Они стали изображаться на знаменах, стягах, щитах и доспехах, и были предметом гордости и знаком идентификации. После завершения Крестовых походов, рыцарская система символов продолжала развиваться. Тогда рыцарство стало институтом, обладающим системой моральных ценностей, обрядами и церемониями, похожими на религиозные, и социальными обычаями, причем их связь с их изначальным смыслом была почти утрачена.

Как и другие известные рыцарские ордена, например орден Подвязки в Англии или орден Золотого Руна в Бургундии, орден Звезды, который основал король Жан Добрый, должен был служить политическим целям властителя и внес свою лепту в формирование и сохранение рыцарского сознания. Рыцарское сознание имело особый смысл перед лицом перемен в Европе, которая превратилась из феодального общества в общество урбанизированное, обладающее национальным сознанием. В XIV-XV вв. институт рыцарства уже устарел и сделался анахронизмом, но именно тогда правила рыцарского поведения стали особенно строгими и стали подчеркиваться внешние его признаки.

На миниатюре, изображающей церемонию присяги рыцарей ордена Звезды, можно видеть две стадии обряда посвящения в рыцари: в верхней части - церемония вручения рыцарям знака звезды из рук короля, на нижней - пир, устраиваемый после этого. В обоих сценах подчеркнут мужской силуэт, бывший в моде во второй половине XIV в.,21 так называемый «петушиный вид»: широкая и раздутая грудь и худые, узкие бедра. Этот особый силуэт достигался с помощью стягивания одежды к телу на бедрах, приталивания с помощью украшенного пояса и подкладок для искусственного укрупнения груди. Комплект одежды состоял из нескольких слоев, надеваемых один на другой: нижняя рубашка, которая не видна под одеждой, на ней средний слой, прилегающий к телу, украшенный и создающий нужный силуэт, а поверх этого – верхняя одежда (surcot, côte-hardie). На ноги надевались облегающие длинные носки, привязываемые шнурками к среднему слою одежды. Следует обратить внимание на их двуцветность и удлиненный носок, а также на острые края одежды двоих из рыцарей, все это - отчетливые геральдические мотивы. Комплект одежды рыцарей завершался красным расшитым плащом с меховой подкладкой и капюшоном, откинутым назад. На передней части плаща, рядом с левым плечом, помещается звезда, знакрыцарского ордена, выполненная как дорогое украшение.22 Этот знак - наиболее выделяющаяся часть рыцарского костюма, имеющая отношение к предмету нашего обсуждения. Рисунок подчеркивает, а может быть и преувеличивает, обычай носить знак ордена, как яркую вывеску, выделяющую группу, носящую его из окружения. Знак прикреплялся к плащу, то есть к верхней, видимой для всех одежде.

В свете нашего рассмотрения перейдем к описанию миниатюры, изображающей две фигуры, стоящие перед мадонной с младенцем Христом (илл. 32). Левая фигура облачена в застегнутый плащ с откинутым назад капюшоном. Правая фигура, с длинной бородой, тоже одета в плащ, форма которого похожа на ту, что мы видели на предыдущем рисунке. Это открытый плащ, натянутый на левое плечо, и оставляющий правую сторону тела открытой. Голову покрывает капюшон, который у рыцарей на предыдущем рисунке был откинут на спину. На плаще, в районе груди, виден еврейский знак, круглый и разделенный на два цвета. Это разделение по цветам - белый и красный - берет свое начало со времен короля Жана Доброго.23 Этот знак явственно показывает, что две фигуры на рисунке принадлежат к разным группам - одна к христианам, а другая – к евреям. Из движений рук левой фигуры видно, что этот человек объясняет еврею смысл священного видéния, открывшегося перед ними. Как и звезда на одежде рыцарей, так и латка прикреплена к верхней одежде - завершению костюма, в котором человек появляется на людях.

Сравнение между этими двумя рисунками показывает, что ношение еврейского знака, как и звезды, было своего рода манифестацией. Звезда говорила о носящем ее, что он рыцарь ордена Звезды. Еврейский знак указывает, что носящий ее – еврей. Поэтому звезда и знак должны бросаться в глаза. Однако, если звезда была почетным знаком, латка стала знаком унизительным. Знаки, прикрепляемые к одежде, были частью символического языка средневековой европейской культуры. Поэтому не само ношение знака, а место носящих его в обществе придавало символу его истинное значение.

Как правило, местные указы устанавливали, что евреи и еврейки с 13 или 14 лет должны носить опознавательный знак. Иногда эта обязанность налагалась и с 7 лет. Обычно, место знака было на груди, но не всегда. Знак был в форме круга, но иногда он бывал овальной формы. Его цвет был, чаще всего, желтым, а иногда красным или бело-красным. Различные церковные решения устанавливали его точные размеры. В послании Григория IX королю Наварры от 1234 г. приведен полный текст такого решения:

«Поскольку мы желаем, чтобы евреев можно было узнавать и отличать от христиан, мы повелеваем тебе обязать всех евреев обоего пола [носить] знак, то есть круглую латку желтой шерстяной или льняной ткани, пришиваемуюна верхнюю одежду над сердцем, и другую, сзади, чтобы можно было их узнать. Окружность этого знака должна быть длиной в четыре пальца».24

Наряду с круглой меткой появляются и знаки других форм, например, «Маген Давид» (щит Давида, шестиконечная звезда), синий знак в форме буквы Т, который император Германии Фридрих II повелел носить евреям своего государства или знак в форме скрижалей завета, который носили евреи Англии. Но в большинстве случаев это был круглый желтый знак.

Поскольку нагрудные знаки имели символическое значение, некоторые историки пытались дать объяснение форме метки. Некоторые полагали, что он символизирует монету, в напоминание о Иуде Искариоте, продавшем Иисуса за тридцать серебреников. Полагали также, что он изображал облатку, хлеб причастия, то есть «плоть Христа», напоминая, что евреи - убийцы Христа. Другие объяснения видят в знаке теологическую подоплеку: что-то вроде Каиновой печати, которой христиане хотели заклеймить евреев. Термин «Каинова печать» - здесь не просто метафора. В христианской литературе и искусстве Каин воспринимается как типологический образ: Каин - прообраз евреев (а иногда Иуды Искариота), в то время, как Авель символизирует Иисуса. История о Каине и Авеле - это не что иное, как рассказ о распятии Христа. Наказание, наложенное на Каина - вечные блуждания, и его лоб заклеймен печатью, чтобы не убил его первый встречный. Так и евреи странствуют по всем землям и нужно их охранять, а не уничтожать. Рут Меллинкофф утверждает, что параграф о еврейской одежде в решениях Латеранского собора 1215 г. налагает на евреев «…как бы Каинову печать. Каиновы странствия были на них с успехом наложены, и продолжались многиепоколения».25 Однако, нужно подчеркнуть, что ни одно из установлений касательно еврейской одежды не упоминает Каинову печать, а принадлежность Каина к еврейству на рисунках обозначалась с помощью изображения его с еврейской шляпой на голове, а не с еврейской меткой на одежде. Таким образом, если церковные институты и связывали печать Каина с еврейской меткой, то они не дали тому никакого выражения, ни вербального, ни визуального.

У цветов тоже было свое, особое значение. У желтого цвета было два противоположных значения. С одной стороны - это символ Солнца инебесного света, с другой - обозначение геенны и символ низости, зависти, предательства и обмана. Иуда Искариот во многих случаях изображен в желтом плаще. Еретиков одевали в желтое, во время эпидемии желтым отмечали зараженные области.26 Напомним, вместе с тем, что евреев отмечали желтым еще во времена мусульманских халифов.

Следует отметить, что источники того времени не приводят объяснения форме и цвету этого знака. Они не упоминают также, что нужно дать евреям унизительную метку. Напротив, в них сказано, что цель знака - различие между евреями и христианами, предотвращающее социальные контакты между ними.

Однако, даже если первоначальным стремлением церкви было отделить евреев, а не унизить их, попытки евреев уклониться от ношения метки свидетельствуют, что в их глазах она воспринималась как унизительная, и даже как угроза их личной безопасности. Потому они стремились откупиться деньгами от повинности носить этот знак. Из-за того, что в проведении этого решения в жизнь церковь нуждалась в светской власти, а та, со своей стороны, часто предпочитала брать взятки, многим состоятельным евреям, особенно в Испании и в Италии, удалось уклониться от этой унизительной повинности. В этом причина того, что требование, чтобы евреев можно было отличать по одежде, снова и снова повторяется в решениях разных церковных соборов. Власти предпринимали даже попытки следить с помощью доносчиков за выполнением этих решений, а иногда устанавливали наказание для их нарушителей - штраф или телесное наказание.

Повинность евреев носить опознавательные знаки оставалась в силе на протяжении всех Средних веков, вплоть до начала Нового времени. В Италии, например, она была отменена лишь в 1816 г.27

Одежда и ценности эпохи

Какую одежду носили в Европе в Средние века? Насколько похоже одевались евреи и христиане? Существовали ли еврейская мода и христианская мода, или евреи стремились одеваться по моде страны проживания? Существовали ли различные эстетические идеалы для представителей большинства и меньшинства в Западной Европе? В разборе иллюстраций, связанных с орденом Звезды мы коснулись некоторых из этих вопросов. Следует отметить, что рисунки, созданные до IV Латеранского собора, особенно еврейские, сравнительно немногочисленны, поэтому трудно опираться на них, отвечая на эти вопросы. Вместе с тем, из-за того, что до XIV в. изменения в моде происходили крайне медленно, можно составить определенное впечатление о происходившем в этой области в более ранний период времени по более поздним рисункам, приведенным ниже. Почти все эти иллюстрации выполнены в XIV- XV вв.

Нужно отметить, что иллюстрации, которые мы обсудим, не выполнялись с целью изображения одежды. Они воспроизводят людей Средневековья и эпохи Возрождения так, как они выглядели или стремились выглядеть. Мы попытаемся понять из этих рисунков, как они одевались и каковы были их представления о себе и их эстетические ценности, сравнивая еврейские и христианские рисунки, принадлежащие к одной местности и к одному периоду времени. Одежды, представленные на этих рисунках - это в основном, праздничные одежды. Иллюстрации взяты из рукописей, заказанных, в подавляющем большинстве, людьми из высших слоев христианского и еврейского общества, которые хотели, чтобы на этих рисунках был изображен их мир. Эстетические ценности той эпохи, которая является предметом нашего обсуждения, устанавливала, в основном, знать. Состоятельные горожане также принимали эстетические идеалы знати и старались походить на нее по мере возможности. Поэтому нам представляется, что эти рисунки могут расширить знания, полученные нами из письменных источников, и помочь нам, хотя бы частично, ответить на вопросы, поставленные выше. Стоит напомнить, что мы обсуждаем здесь лишь светскую одежду, поэтому не будем касаться предметов культа и облачений священнослужителей.

Рыцарский идеал

Иллюстрация «Стояние Солнца над Гаваоном» (илл. 33), XIII в., хоть и изображает библейские события, берет свое начало в эстетической и культурной среде Западной Европы XIII века - готический стиль в искусстве и архитектуре, Крестовые походы и расцвет рыцарства. Рыцари на рисунке, штурмующие крепость, одеты с головы до ног в гибкие кольчуги, позволяющие скакать на коне без затруднений и свободно пользоваться оружием. Поверх доспехов надет surcot, верхняя одежда без рукавов, открытая ниже пояса спереди и сзади. Его покрой позволял свободно двигать руками, и он не стеснял всадника в посадке на лошади. Происхождение этой одежды неясно. Полагают, что крестоносцы увидели его в странах ислама и переняли из-за его преимуществ на поле боя. С одной стороны он не давал яркому средиземноморскому солнцу блестеть на доспехах, и защищал от его лучей. С другой стороны, (и это было его основным назначением) он был основой, на которой вышивались рыцарские гербы, указывающие на принадлежность всадника к рыцарскому ордену или знатному семейству, за которое он сражался.

Эта одежда, вместе со щитом, знаменем и попоной лошади были, как бы вывеской, объявляющей, к какой из сражающихся сторон принадлежит воин. Рыцарские гербы были разнообразны по форме и цвету, и это вносило свою лепту в богатство красок средневековой одежды. Роскошь и красочность возрастали в связи с развитием рыцарских турниров (tournament) - соревнований и показательных поединков, которые играли столь важную роль в придворной культуре28 европейского Средневековья.

На миниатюре «Иерихонские трубы» (илл. 34) воины внутри города изображены как средневековые рыцари, в то время как сыны Израиля, обходящие стены и трубящие в рога, одеты в архаический костюм, состоящий из длинной туники, принятой в XIII в., и верхней робы в старинном стиле. Но наибольшего внимания заслуживают еврейские шляпы на их головах. Видимо, они изображены не как порочащий знак, а просто для указания на национальную принадлежность фигур. Рисунок отождествляет сынов Израиля с евреями, и стремится изобразить их отличными от неевреев. Художник искал какой-то еврейский атрибут, особый опознавательный знак, и нашел его в еврейской шляпе, выделявшей евреев его времени.

Теперь перейдем к рассмотрению еврейского мира. Илл. 35 показывает иллюстрированную страницу, содержащую первое слово книги Числа: «И сказал Господь Моше [...]» (Числ 2). Как известно, в иврите нет заглавных букв (initiales). В средневековых иллюстрированных рукописях еврейские художники, подражая обычаю латинских рукописей выделять первую букву текста, стали выделять первое слово в тексте. Вокруг заглавного слова изображены четыре рыцаря, держащие стяги четырех самых больших колен Израиля, располагавшихся вокруг скинии Завета. На стягах изображены лев, символ колена Йехуды (вверху); орел, символ колена Реувена (справа); бык, символ колена Эфраима (внизу) и змея, символ колена Дана (слева). Воины, с их стягами и символами, изображены, как рыцари-крестоносцы. Они одеты в полные кольчужные доспехи, включая шлем, а поверх кольчуги - накидка.

Влияние рыцарских ценностей на еврейское эстетическое видение здесь бросается в глаза. Так же, как христианские иллюстраторы Священного Писания, еврейские художники помещали библейские образы в знакомую им обстановку своего времени. Евреи не принадлежали к разряду воинов и не были частью рыцарского мира, но эстетика и ценности этого мира влияли и на художников, работавших с еврейскими рукописями. Более того, красочный и ясный язык геральдики, который был принят в то время, был весьма удобен для изображения лагеря сынов Израиля в пустыне, так как они были разделены на колена и семейства, которые располагались в определенном порядке, и была необходимость различать их. Не исключено, что такое изображение пробуждало чувство гордости за героическое прошлое еврейского народа, отображенное в в библейских историях.

Нужно отметить, что оформление заглавной страницы и использование четырех животных, как символов четырех колен, напоминает во многом заглавные страницы христианских рукописей Библии, на которых представлены символы четырех евангелистов: Матфей - человек, Марк - лев, Лука - бык, Иоанн - орел (илл. 36).

Следует принять в расчет возможность того, что еврейские рукописи иллюстрировались христианскими мастерами, хотя у нас и нет дополнительной информации, наподобие колофона29 , могущей подтвердить это предположение. Если и в самом деле еврейские рукописи украшались христианскими иллюстраторами, то те, естественно, работали по уже знакомым им образцам, и служили связующим звеном для передачи эстетических ценностей и художественных образов одной группы другой. Однако, даже если художник был евреем, он работал по принятым в то время для иллюстрации книг образцам, и принимал как эстетику, так и язык символов, характерный для его эпохи.

Укажите рыцарские элементы на илл. 37, 38, взятые из еврейских рукописей. Сравните эти иллюстрации с описанием изображения основания ордена Звезды.

На иллюстрации из Барселонской агады (илл. 37) одежда людей похожа на одеяния свиты рыцарей на изображении основания ордена Звезды, которое датируется, как и эта иллюстрация, 60-ми или 70-ми годами XIV в. Они одеты в верхнюю одежду, прилегающую к телу в верхней ее части, подпоясанную, подчеркивающую грудь и образующую ниже пояса нечто вроде короткой юбочки. У второй слева фигуры эта юбочка разрезана снизу на острые концы. Подобный покрой можно увидеть у третьей справа фигуры на верхней части изображения ордена Звезды. Разрезание краев одежды в форме заостренных концов происходит от формы символов знатных семейств на рыцарских гербах, то есть из геральдического языка. Такое геральдическое заострение, как украшение одежды, берет свое начало в XIV в. и получает особое распространение в Западной Европе в первой половине XV в. Можно предположить, что такая одежда среди евреев носилась, в основном, молодежью, лишь при торжественных обстоятельствах. Почтенные старики носили одежду менее облегающую, менее пеструю и более длинную. Язык формы и цвета, берущий начало в боевой культуре Средневековья, вышел из своего первоначального контекста, постепенно проник во все слои населения и сделался частью общей эстетики эпохи, без различия религии и статуса. Так и разделение одежды на два цвета - половина красная, половина зеленая, причем чулки также разных цветов, перекрещиваясь с цветами одежды (как на илл. 31) - тоже указывает на влияние геральдической эстетики на повседневную одежду вообще, и еврейскую в частности (см. илл. 38).

Интернациональная готика

Трое братьев Лимбург родились в Нидерландах, воспитывались в Париже, служили герцогу Бургундскому, а затем присоединились ко двору герцога Беррийского (Berry)30 «Богатейший часослов» (Les tres riches heures, илл. 39), который они иллюстрировали для герцога Беррийского - это вершина стиля, появившегося в последние десятилетия XIV в., под названием «интернациональная готика». Как и другие большие течения в искусстве такие как готический стиль или стили эпохи Возрождения, барокко и рококо, которые начались в одной стране, и из нее распространились по другим странам, так и стиль начала XV в. сформировался на земле Франции, и оттуда распространился на Германию и Австрию, в Испанию и Англию, в Нидерланды и Италию. Однако, он существенно отличается от других стилей тем, что возник из переработки и смешения галльско-французского, романо-итальянского и фламандского стилей. В нем присутствуют многие разнообразные влияния, создавшие международный стиль с особыми характерными чертами.31 Это стало возможным, помимо прочего, из-за скитаний художников по дворам покровителей, а также из-за новой тенденции коллекционировать предметы искусства, приведшей к обмену произведениями искусства между коллекционерами Европы.

Интернациональная готика выделяется своей вычурностью, роскошью исполнения, обращающей внимание на мельчайшие подробности в изображении каждой фигуры. Он характерен широкой цветовой гаммой, использованием золота и серебра и изменением пропорций человеческого тела - маленькая голова, ладони и тело удлинены. В те времена к изобразительному искусству относились, как к дорогому украшению, предмету роскоши, изготов­ленному с великой тщательностью. Существовало определенное соответствие между художественным стилем того периода и модой в одежде знати, для которой создавались эти произведения искусства.

Раздутые правила этикета и неумеренная роскошь в одежде возникает, когда господствующий класс начинает ощущать конкуренцию молодых поднимающихся сил. Старая феодальная аристократия должна была укрепиться перед лицом набирающей силу буржуазии, торговцев и банкиров, с помощью подчеркивания своего особого положения. Для этой цели были привлечены все визуальные средства, и стилем жизни стала непрерывная серия церемоний и демонстраций роскоши. Естественно, что растущий класс - «новые богачи» - старался подражать этой манерности и роскоши старой аристократии, тем самым манерам, которые создавались, чтобы отделить старую аристократию от этих людей.32

Миниатюры, иллюстрирующие месяцы январь, апрель, май и август в «Богатейшем часослове» изображают быт представителей высших классов, живущих в своих роскошных замках за городом. Обращает на себя внимание роскошь нарядов изображенных персон. Миниатюра, соответствующая месяцу маю, показывает придворных герцога, выезжающих на торжественную охоту, посвященную празднику весны и любви, в леса при его замке близ Парижа. На праздник Мая (1 мая) было принято надевать зеленые одежды, цвета пробуждения и обновления природы. В зеленое одеты три женских фигуры (одна – на переднем и две - на заднем плане картины). Большинство изображенных фигур, мужских и женских, одеты в различные виды гопланда (houppelande) - верхней одежды, характерной для первой половины XV в. Она была сшита из тяжелой ткани, вся заложена глубокими и сложными по исполнению «складками флирта» с огромными рукавами, свисающими до самых краев одежды и стесняющими движения рук. Женщина в центре и молодая женщина в синем платье одеты в поздний вариант côte-hardie, одежды, более характерной для XIV в. Эта одеждавыделялась глубоким декольте и была облегающей, без складок на груди и на бедрах. Было естественно, что молодые женщины надевают такую откровенную одежду. Женщины постарше надевали одежду без декольте, с небольшим меховым воротником, с широким поясом под грудью.

Мужчина в центре, в складчатой двухцветной одежде, одет в цвета французского королевского дома - синий, белый и золотой, и можно предположить, что это один из принцев королевской крови. Мужчины носят разные виды шаперонов (chaperon) - лента ткани, оборачиваемая вокруг головы, и у них все та же короткая стрижка с выбритым затылком до ушей, которая была характерна для конца XIV и первых десятилетий XV вв., и очень подходила для высоких воротников мужских плащей. Характерна для этого периода игра цветов между одеждой и ее подкладкой, а также добавление к одежде и попонам лошадей шнурков, золотых листиков и колокольчиков. Мужская одежда сзади расходится надвое, чтобы было удобно скакать на коне. Женщины при езде верхом свешивали сведенные ноги на один бок коня.

Аристократические одежды, изготовленные из большого количества тканей и их дополняющих украшений, указывают на роскошь и осознанное мотовство. Они не создают физических удобств, а наоборот, подчеркивают, что носящий их человек далек от повседневных забот.

«Дармштадтская агада» (илл. 42) иллюстрирована в Германии примерно в те же годы, когда во Франции был иллюстрирован «Богатейший часослов» герцога Беррийского. Французский и бургундский дворы были важнейшими центрами моды в то время, и оттуда она распространялась по Европе. Конечно, еврейское общество, показанное на иллюстрации, далеко от французской знати, изображенной братьями Лимбург. Вместе с тем, одежды евреев несут на себе элементы роскоши.

Мода на тяжелые гопланды, отороченные мехом, изобилующие складками и с длинными рукавами стала общеевропейской модой и к тому же подходила к климату холодной Германии. Как и в «Богатейшем часослове», эта мода видна и в мужских и в женских одеждах в различных ее вариантах. Из-под больших рукавов женских и мужских одеяний выглядывают рукава т.н. средней одежды. Синяя одежда женщины, сидящей в центре в нижней части рисунка, похожа по покрою на зеленую одежду скачущих верхом женщин на предыдущей миниатюре. Такие же широкие рукава вида «птичьи крылья» со складками, так, что доходят до пола. Такова и красная одежда женщины во втором верхнем ряду слева, а также одежда мужчины в зеленом со шляпой, откинутой за спину. Этот человек стоит в такой позе, что его цель, кажется, показать свою одежду во всем ее великолепии.

Что же касается головных уборов, то большинство мужчин одеты в шапероны, со спадающим длинным лирипайпом (lyripipe) разных форм. Эта форма головного убора несколько устарела для той эпохи. В Западной Европе длинный конец оборачивался вокруг головы в различных формах, напоминающих тюрбан. Мужчина в красном, сидящий в нижней части рисунка справа, носит еврейскую шляпу.

У женщин немодные головные уборы еще более бросаются в глаза. Можно заключить, что прически и головные уборы с «рогами Сатаны», как это было принято называть, были в глазах евреев слишком «нееврейскими». У всех женщин на рисунке волосы собраны в пучок, или заплетены в косы, обернутые вокруг головы, а тонкий прозрачный шарф прикрывает голову и шею, придавая им скромный вид. Этот стиль уже устарел к тому времени, и его, как правило, не встретишь у христианских женщин, следующих моде XV в.

Если считать, что страницы агады изображают то, как в действительности выглядели евреи высших слоев общества в Германии в начале XV в., можно сделать вывод, что евреи так же, как разбогатевшее среднее сословие у христиан, прилагали усилия, чтобы подражать одежде знати. Правда, здесь не найти драгоценных украшений, шнурков и колокольчиков, но одежда изготовлена из качественных тканей и мехов. Таким образом, евреи следили за переменами в моде, какими бы они ни были странными, и были включены в систему эстетических понятий своего окружения. Без труда восприняв готику, евреи так же легко покорились капризам моды. Вместе с тем, крайние проявления стиля и моды во всей их роскоши и экстравагантности не были усвоены полностью. Кстати, можно предположить, что в Германии даже христиане не полностью восприняли франко-бургундскую моду, а приспособили ее к своему климату и к своим вкусам.

Как уже сказано, возможно, что иллюстрации к еврейским рукописям выполнялись христианами, и они рисовали по образцам, усвоенным ими из иллюстрирования христианских книг. Встает вопрос: как это может изменить наши представления о еврейской одежде и моде? Сформулируйте свое мнение по этому вопросу до того как продолжите чтение текста.

Вышеприведенные иллюстрации взяты из еврейских книг. Лишь евреи читали их и рассматривали иллюстрации. Даже если рисунки и не отражают в точности то, как люди выглядели в повседневной жизни, это говорит нам многое об их самовосприятии. Смотря на эти иллюстрации, евреи узнавали на них себя, такими, какие они в действительности или какими они хотели выглядеть в собственных глазах и в глазах будущих поколений. Этот образ не сильно отличался по своим вкусам от образа христианского бюргера, жившего по соседству.

Мода в Италии в XIV- XV вв.

Сцена «Удовольствие танца» (илл. 41), работы Андреа Буонайути да Фиренце (Andrea Buonaiuti da Firenze), изображающая танцующих в саду девушек, является частью большой фрески на правой стене «Капеллы Испанцев» (Capella degli Spagnoli) в церкви Санта Мария Новелла (Santa Maria No­vella) во Флоренции. Название фрески - «Победа церкви» и «Прославление святого Фомы Аквинского». Фрагмент, приведенный здесь, это часть большей сцены, осуждающей грехи и удовольствия. Танец воспринимается как грех. Танцующие девушки одеты в платья по итальянской моде XIV в. (кроме третьей справа фигуры, одетой в «старинном» стиле). Как мужская, так и женская мода XIV в., отличалась облегающей, подчеркивающей тело одеждой. Женщина, как и мужчина, надевала три слоя одежды: нижний, невидный слой назывался camicia - как бы рубашка из нежной тонкой ткани. На нее надевалось среднее платье с длинными облегающими рукавами, которое стягивалось на теле шнурками. На это платье надевалась верхняя одежда. Она облегает тело выше уровня бедер, где повязан, как правило, пояс, и оттуда платье ниспадает до пола.

Некоторые исследователи считали, что такие смелые облегающи и открытые одежды - это плод идей гуманизма, начала индивидуализма,характерного для этого периода, времени появления «новых богачей». Человек начал гордиться своим телом, и больше не стремился прятать его под слои ткани. Поэтому легко понять, что служители церкви выступали против таких нарядов, видели в них распущенность. Волосы танцующих расплетены, указывая на то, что девушки не замужем.

Интересно сравнить этот фрагмент с изображениями трех девушек из ашкеназской агады (илл. 40), одетых по итальянской моде второй половины XIV в. Они одеты в открытые обтягивающие до бедер платья. Правая и центральная фигуры в двуцветных платьях по моде, находившейся под влиянием геральдического языка. Модная, богато украшенная одежда указывает на высокий социальный статус заказчика иллюстраций, пожелавшего, чтобы его утонченный и роскошный стиль жизни отразился в иллюстрациях к агаде. Также как и на флорентийской фреске, длинные непокрытые волосы свидетельствуют, что девушки не замужем. Похоже, что молодые люди из богатых семей еврейской общины не стеснялись одеваться по моде, принятой у их нееврейского окружения, какой бы смелой она ни была.

У рисунка на брачной шкатулке (илл. 43) нет точной датировки, но по одеждам, празднующих, он выполнен в 40-50-х годах XV в. На рисунке изображена брачная процессия. Она может служить выставкой продукции самой передовой в Европе итальянской текстильной промышленности. Шелковые и бархатные ткани, прошитые золотыми нитями и переливающиеся цветами, демонстрируют любовь к красоте, которой так славились итальянцы, и которая была ярким проявлением итальянского Ренессанса. Мода первой половины XV в. в Италии еще находилась под влиянием продолговатых форм интернациональной готики. Длинные шлейфы, огромные шляпы и прически, удлиненные шляпы и преувеличенно вытянутые ступни указывают на влияние с севера. Однако архитектурный фон рисунка выдает тосканскую среду, в которой и происходит свадьба.

Мужчины и женщины одеты в упомянутые выше три слоя одежд. Верхние одеяния - это различные формы широкой одежды без рукавов (называемой giornea) или одежды с рукавами, которые иногда лежат на плечах, не облегая руку, при этом виден рукав одежды среднего слоя. Не в пример моде XIV в., где одежда облегает тело как перчатка, мода XV в. отличается сложными «складками флирта», спускающимися от плеч и в мужской и в женской одежде, и создающие особый ритм одежды того времени.

Интересно обратить внимание на высокий подбритый лоб женщин в западной готической традиции, когда все волосы собраны под большим, громоздким головным убором. Позже в этом столетии женщины перестанут носить шляпы и предоставят своим природным волосам, с вплетенными лентами и украшениями, «свободу самовыражения». Прически мужчин также свидетельствуют о переходном периоде от сложных и вычурных причесок первой половины столетия к свободно распущенным и более длинным волосам второй половины XV в. Мужчины носят широкие мягкие шляпы, что добавляет гротескности общему силуэту.

На изображении еврейской свадьбы (илл. 44), из галахической книги, иллюстрированной на севере Италии, в Ломбардии или в районе Венето (Veneto) в 1438 г., немного раньше итальянского христианского свадебного обряда, изображенного на брачной шкатулке, можно увидеть близкое родство с северной модой Западной Европы того времени – интернациональной готикой. Ломбардия и Северная Италия географически были близки к области влияния готики, и это влияние заметно, также, и в архитектуре этих областей.

Все фигуры, как мужские, так и женские, одеты по моде первой половине XV в., показанной на предыдущем рисунке. Эта одежда отличается тяжелой тканью, «складками флирта», спадающими вертикально и придающими одежде ее особый характер, и гротескными рукавами. В Северной Италии, как и в Западной Европе вообще, было принято подбивать эту одежду теплым мехом, придающим ей богатый вид (мех виднеется по краям одежды мужчин слева и на длинном рукаве женщины справа). Женщины в правой группе носят громоздкие шляпы, куда и убирают свои волосы. Эти шляпы обнажают высокий лоб, который было принято увеличивать, подбривая над ним волосы, как представлено на предыдущем рисунке.

Одежды роскошно выполнены, что проявляется в огромных рукавах у женщин. Они ниспадают по всей длине платья и шлейфа, создавая удлиненный силуэт. Дополняющая, лишенная функциональности ткань, свидетельствует о богатстве носящего такую одежду и его высоком статусе. Плащи большинства мужчин, показанных на рисунке, короче, кроме плаща раввина, совершающего обряд и еще нескольких стариков, стоящих под хупой. Обычно пожилые уважаемые люди надевали длинные одежды, а люди помоложе надевали более короткие платья, открывающие ноги.

Происхождение следующего рисунка (илл. 45) из герцогства Феррары (Ferrara) в Италии, одного из наиболее процветающих герцогств в эпоху Возрождения. Его правители из семейства Эсте были знамениты своими симпатиями к идеям гуманистов и поощряли науки и искусства. Поэтому их двор был привлекателен для великих интеллектуалов того времени. Этот рисунок выполнен Франческо дель Косса (Francesco del Cossa).

«Комната месяцев» (Salone dei Mesi) построенная в годы правления Борсо д’Эсте (Borso d’Este, 1451-1471) как дополнение к дворцу Schifanoia, служила банкетным залом и была украшена настенной росписью. Эта роспись со временем покрылась копотью и была открыта снова лишь в XIX в. Роспись разделена на двенадцать панелей по числу месяцев года. Этот цикл представляет собой один из ярчайших ренессансных примеров цикла настенных рисунков на нерелигиозную тематику, которые на фоне эпизодов городской, сельской и придворной жизни создают образ идеального правителя эпохи Возрождения.

В правой части картины, посвященной месяцу марту, изображена богиня месяца Минерва33. Она восседает на триумфальной колеснице, запряженной двумя белыми единорогами. Колесница обращена в сторону группы почтенных мужчин во впечатляющих одеждах, которые читают и пишут. Принято считать, что они изображают юристов и ученых-гуманистов из университета, которым правитель поручил разработать законодательные реформы в Феррарском герцогстве.34 Напротив видна группа ткачих, портних и вышивальщиц, расположенных на разных планах картины. Они окружены молодыми дамами, тонкость одежды и украшений которых отражает женский идеал эпохи.

Мужчины одеты в длинные одежды, которые носили образованные люди. Эти тяжелые плащи по-прежнему являются продолжением моды на «складки флирта», модные в начале века, но их рукава короче и уже, и они следуют естественным пропорциям человеческого тела. На головах у них - шапки и шляпы разных видов, некоторые еще носят шапероны - по традиции готического стиля. Другие носят конические или плоские войлочные шляпы, более характерные для одежды Ренессанса.

Женщины одеты по моде 70 - 80 годов того столетия. Все дополняющие детали и отклонения от естественного силуэта в этот период исчезают, и идеал мужской и женской красоты основывается на пропорции и гармонии в соответствии с классическими и ренессансными идеалами. Мужчины и женщины продолжают, как и раньше, надевать три слоя одежды, но покрой ее становится все более облегающим, а декольте - все более открытым. Существует цветовая игра между разными слоями одежды, часто на рукавах делаются прорези, сквозь которые проглядывает нижнее платье. Тенденция показывать разные слои одежды и оставлять разрезы по длине и по ширине рукавов является одной из характерных примет эпохи Возрождения. К концу XV в. от множества разрезов, сквозь которые была видна нижняя рубашка, почти исчезает сам рукав. Может быть, это символизирует вновь обретенную свободу человека эпохи Возрождения?

Женские прически остаются еще тугими и закрытыми, но уже утратили те огромные размеры, которыми отличались головные уборы начала века. Прическа «рога», появившаяся под влиянием западноевропейской готики, создается закручиванием естественных или искусственных волос по обе стороны головы. В волосы вплетены ленты и бусы, что тоже характерно для эпохи. На рисунке видны облегающие голову головные уборы - что-то вроде маленького чепца, прикрывающего уши и завязывавшегося под подбородком. Этот головной убор носят женщины более низкого статуса - портнихи и ткачихи.

Библейская сцена, изображающая Иова и его детей, (илл. 46) нарисована в Ферраре или ее окрестностях в те же годы, когда выполнен цикл фресок - около 1470 г. Фигуры расположены на фоне внутреннего двора типичного богатого ренессансного дома. В центре сцены изображен Иов, он показан, как важная фигура - раввин или отец семейства. Слева от него изображены сыновья, а справа - дочери. Из окон верхних этажей дома выглядывают женские фигуры. Иов одет в немодную одежду, что-то вроде туники с длинными рукавами и широкую робу. На его голове - головной убор начала XV в., с очень длинным лирипайпом, похожим на изображенный на фреске Франческо дель Косса (илл. 45, слева). Сыновья одеты в длинные одежды, подобные одеждам ученых с предыдущей картины, но они, как и Иов, завернуты в плащи, что придает им менее модный вид. На их головах - плоские шляпы и шапероны, подобные тем, что на фреске дель Коссы.

Дочери Иова одеты по последней феррарской моде того времени. У верхнего платья - высокая талия, подчеркивающая грудь, облегающий рукав и декольте в виде буквы V, прикрытое куском черной ткани из скромности. Дочь, стоящая слева, приподнимает подол, так, чтобы был виден средний слой одежды. Прическа дочерей тугая и прижатая к голове. Дочери, стоящие в середине и справа, носят чепец, прикрывающий уши. Дочь, стоящая слева, выглядящая постарше, носит устаревший головной убор - шарф и платок, закрывающий шею, принятый в XIII в. и оставшийся головным убором еврейских женщин на протяжении долгого времени. Он виден и на нееврейских женщинах постарше на рисунках XV в.

Сформулируйте свои выводы из разбора трех примеров христианской и еврейской моды в Италии.

Мода в Италии в отображении литературы той эпохи

В статье, посвященной социальному и духовному облику евреев Венеции начала XVI в.,35 Реувен Бонфиль приводит галахические постановления р. Иехуды Минца 36 и его окружения, принятые в месяце элуле 1507 г. и с их помощью проясняет разные стороны общественной жизни евреев Венеции того периода. Четвертое и пятое постановления гласят:

«А также мы запретили мужчинам танцевать с замужними женщинами, ни при каких обстоятельствах, кроме как на Пурим. Со свободными девушками танцевать можно, но только если на мужчине что-то надето поверх зупона [zupone, прилегающий к телу средний слой одежды] так, чтобы срамное место было, по меньшей мере, прикрыто, и пусть нам возразит тот, кто не согласен с этим, но тот, кто преступает этот закон, идет против еврейской религии.

И также мы решили, что все замужние и помолвленные женщины должны покрывать голову шарфом, как наши скромные сестры [так в рукописи – прим. авт.], так, чтобы не казалось, что они ходят с непокрытыми волосами, ибо показывать волосы это распущенность и позор и не таков обычай кошерных женщин».37

Реувен Бонфиль отмечает по этому поводу:

«Открытость ашкеназского общества в Венецианской области обычаям окружения явствует из картины, изображенной в четвертом постановлении. Основная тема постановления - это запрет танцевать с замужними женщинами, кроме дней Пурима, а также запрет мужчинам танцевать, когда они одеты в неподходящие одежды. Установления касательно танцев и раньше принимались в мире еврейства Ашкеназа, и раздавались голоса в поддержку более либерального к ним отношения. Также и в христианском лагере в эпоху Возрождения много говорят о танцах, как о факторе, представляющем опасность для добрых нравов, и не раз тот или иной вид танца запрещался, если он казался современниками несовместимым с моралью или хорошим вкусом. Несмотря на это, данное решение, представляет собой нечто особенное. Похоже, впервые перед нами разрешение танцев, отражающее не взгляды одиночек, а галахическое решение группы авторитетов, представляющих всю Венецианскую область. Трудно переоценить значение того факта, что это решение означало не запрет танцев, как действия, несовместимого с избранностью евреев, а установление рамок приличия для этого занятия. Открытость этих раввинов еще больше бросается в глаза, из-за того, что они даже не намекнули в своем решении о запретах и мнениях, что следует вообще воздерживаться от танцев. [...]

На фреске Андреа Буонайути (илл. 41), танец изображен среди грехов. Эта фреска выполнена на стене церкви доминиканцев. Почему танец и в христианстве и в иудаизме воспринимается отрицательно? Приведите несколько причин.

«Постановка условия, что мужчины могут танцевать, «только если на мужчине что-то надето поверх зупона так, чтобы срамное место было, по меньшей мере, прикрыто», придает постановлению поучающую этическую направленность, подобную которой нет в христианском мире. Чтобы понять контекст постановления, нужно вспомнить, что с XIII века мужчины носили что-то вроде длинных чулок, обтягивающих ноги, и было большим соблазном укоротить жакет, (который мы еще обсудим ниже) чтобы подчеркнуть мужественную форму бедер. Таким образом, нижняя часть тела остается прикрытой одними трусами, над которыми свисал край нижней рубахи. Моралисты постоянно укоряли своих современников за эту нескромную одежду, которую носила, в основном, молодежь [...] На рубашку мужчины надевали как бы жакет, который назывался обычно zupone. Эта одежда, плотно обтягивающая тело, спускалась немного ниже талии, настолько немного, что моралисты все время осуждали обтягивающие одежды, которые не прикрывает верхняя одежда. Несмотря на это, кажется, что молодежь и простонародье не надевали обычно ничего поверх zupone. С другой стороны, почтенные и пожилые люди надевали еще одну одежду поверх этой. [...]

Если четвертое постановление имело дело с мужской модой, то пятое приоткрывает перед нами нечто из области женской моды. Казалось бы, перед нами традиционное требование, чтобы замужние еврейки не ходили с открытыми волосами. Однако, мы не нашли даже намека, чтобы в то время была разрешена лента [...] Поэтому мне кажется, что следует объяснить это решение, исходя из женской моды того времени.

Еще с XIV в. взрослые женщины носили ленты из тонкой ткани (bende), из шелка или бархата, которыми оборачивали волосы. В XV в. все еще носят эти ленты, но теперь к женской прическе добавляются парики. Эти парики, в большинстве своем золотистого цвета, сочетались с тонкими шелковыми тканями так, что их трудно было различить, и создавали разнообразные формы модных причесок. Законодатели, моралисты и сатирики много раз обсуждали в то время эти прически, пригвождая модниц к позорному столбу. Похоже, что и еврейские женщины были увлечены этой модой, считая, что лента и парик вместе закрывают волосы так, как этого требуют религия и традиция. Отсюда и реакция р. Иехуды Минца обязать «отныне» покрывать волосы именно шарфом «так, чтобы не казалось, что они ходят с непокрытыми волосами [...]»38

Решения р. Иехуды Минца и его окружения приоткрывают перед нами стили в одежде начала XVI в. в Венеции, но смелая и переменчивая мода эпохи Возрождения вызывала критику еще задолго до того. Писатель Франко Саккетти (Franco Sacchetti) из Флоренции пишет в конце XIV в. в новелле, включенной в его книгу «Триста новелл»:

«Ох, как много мод переменилось на моей памяти из-за переменчивости рода человеческого, особенно в моем городе. Раньше дамы носили такие открытые рубашки, что казались обнаженными ниже подмышек! А затем вдруг подняли воротники до самых ушей. [...]

Вот девушки, которые привыкли ходить в такой скромности, сняли теперь свои капюшоны, превратив их в чепчики, и носят шляпы, как женщины из простонародья, и воротник, и ошейники на шее, с изображением животных, прилегающими к груди. Их рукава, или лучше назвать их мешками, была ли когда-нибудь мода более презренная, вредная и излишняя? Женщина не может взять кубок со стола или отпить глоток, чтобы не запачкать как свой рукав, так и всю скатерть из-за перевернутых кубков. [...] Женщины носят капюшоны и плащи. Большинство мужчин ходят без плащей и с длинными волосами. Им нужно только снять штаны - и они уже разделись. На свои спины они натягивают чулок, а грудь превращают в ворох одежды, и у них на одну перчатку больше уходит ткани, чем на капюшон. Ясно, что если один из них станет связывать свои ноги, другой тут же будет ему подражать.

Все должны просить искупления столь великого греха суетности. Ибо тот, кто один день живет на этом свете, меняет тысячу мод. Каждый стремится к свободе, и в то же время не дает себе быть свободными. Господь создал наши ноги свободными, а многие не могут ходить из-за своих удлиненных носков. Он создал на ногах суставы, а многие так перевязывают их шнурками и узлами, что с трудом могут сидеть [...] Итак, можно говорить без конца о женщинах, ибо их одежда странная с ног до головы. Когда они поднимаются каждый день на крыши, одна завивает волосы, другая распрямляет, третья обесцвечивает, так что часто умирают от простуды.

О, прославление суеты человеческого своеволия, из-за тебя пропадает истинная слава [...]»39

1. Найдите на рисунках, которые вы видели, те одежды, над которыми издевается Саккетти. Посмотрите внимательно как на христианские, так и на еврейские рисунки и выскажите ваше мнение об одеждах, вызвавших его критику.
2. Что в новых модах вызывает гнев и иронию Саккетти? Выпишите основные фразы, которыми он выражает свою критику.
3. Сравните слова Саккетти с постановлениями р. Иехуды Минца. И Саккетти, и Минц видят в одеждах и модах порчу нравов. Отметьте те моральные и социальные качества, которые тревожат каждого из них.

Как и каждая другая сфера человеческой деятельности или ее продукт, одежда может рассказать нам гораздо больше, чем просто о моде и покрое платьев. Обнажение - символ распущенности, а прикрывание тела - символ скромности. Перемены моды говорят о переменчивости людей и их тщеславии, а не о твердости правил, к которой следует стремиться. Сатира посылает свои стрелы в видимые объекты, но попутно выражает ценности данного общества. постановления и законы преследуют развивающуюся моду, стараются ввести ее в определенные рамки или достичь с нею компромисса. Одежда эпохи Возрождения в Италии указывает на характер этой эпохи, на новые веяния, появившиеся тогда. Итальянская мода этого периода распространялась на все слои общества, как на большинство, так и на живущее внутри него меньшинство.

Одежда и отношения большинства и меньшинства

История еврейской одежды указывает нам на две тенденции в жизни еврейского меньшинства. Интеграция в окружающем обществе, проявляющаяся в одежде, сходной с одеждой христиан, в принятии распространенной моды, эстетических ценностей эпохи и местопроживания. Обособленность от окружающего общества, проявляющаяся временами, в традиционных элементах одежды. Были евреи, отпускавшие бороду и непременно покрывавшие голову. Даже если их одежда и была похожа на одежду христиан, борода и головной убор выделяли их как евреев. Правда, не во всех случаях это верно. На приведенных рисунках многие евреи не отличаются от христиан ни бородой, ни прической, и то же самое можно сказать о женских прическах. Как одежда, так и прически, обувь и прочие аксессуары диктовались модой и принадлежностью к определенному социальному слою, а не происхождением. Особые же еврейские отличительные признаки, такие как талит, были предназначены для литургических целей, и евреи их использовали, главным образом, дома или в синагоге, во время молитвы, скрытые от чужих глаз. Обычно, когда они занимались делами своей профессии и вступали в контакт с христианами, они были одеты так же или похоже на этих последних. Что касается женщин, то замужние еврейки должны были покрывать голову, но вряд ли этого было достаточно, чтобы отличить их от христианских соседок.

Следует заметить, что еврейские рукописи изображают евреев, как правило, одетыми в нарядные одежды, и мы видели, что эти евреи одевались по моде высших классов в своих странах, иногда просто как аристократы. Из иллюстраций в рукописях трудно увидеть социальное деление евреев, и поэтому картина остается неполной.

Для какой цели создавались эти рисунки? В какой степени они отражали действительность?

Таким образом, весьма возможно, что иллюстрации в книгах Пасхальной агады и праздничных молитвенниках, приукрашивали действительность. Их герои всегда изображены одетыми в роскошные одежды. Таким образом, можно заподозрить эти иллюстрации в том, что они не отражают действительности. Этот вывод верен не только для иллюстраций к еврейским книгам. На христианских иллюстрациях, приведенных выше, герои тоже изображены в своих лучших одеждах, и тут тоже нельзя, конечно, говорить о достоверном изображении действительности. Отсюда вытекает более широкий вопрос о сущности средневекового искусства. Нурит Кнаан-Кейдар пишет по этому поводу: «Христианское искусство не стремилось изобразить реальный мир, а создать новый визуальный язык, который в соответствии с его религиозными представлениями будет изображать мир, более реальный для изображающего его, нежели физическая реальность».40 Вместе с тем Кнаан-Кейдар отмечает, что в изображении человеческих образов, художники опирались на типы, известные им из повседневного окружения.41 Подробное обсуждение этого вопроса выходит за рамки нашего изложения. Сказанного достаточно, чтобы указать на проблематичность использования средневекового искусства в описании реалий той эпохи.

Несмотря на все эти оговорки, мы можем с известной осторожностью предположить, что даже если иллюстрации, в определенной степени, приукрашивают действительность, то все же они отражают внешний вид состоятельных евреев, и, во всяком случае, они показывают, как те видели самих себя. Этот вывод поддерживают и те ограничения, которые налагались в Средние века на богатство еврейской одежды. Так, например, Альфонсо X, король Арагона (1285-1291) повелел в 1285 году, что его приближенный, Шмуэль, его врач и секретарь, а также все члены его семьи, могут носить любую одежду и украшения, несмотря на решение общины города Хатива (Jativa), запрещающее им носить определенную одежду и украшения. А Педро III Арагонский (1276-1285) разрешил Йицхаку Авеско (Asaac Avescoe) носить светлые одежды, несмотря на решение общины, запрещающее евреям носить светлые или белые ткани.42 Определения общин по вопросам внешнего вида евреев особенно умножились, начиная с XV в. Причиной этого было переплетение политических и экономических факторов с долей конформизма и с аскетическими настроениями руководства общин. Общины были также озабочены завистью, которую роскошные одежды и дорогие украшения возбуждали в сердцах неевреев. Они также стремились умалить слухи о финансовом могуществе евреев, чтобы сократить налагаемые на них налоги. С этим прекрасно сочеталась распространенная критика тщеславия.43

Запреты на роскошь исходили не только от еврейских общин, но и со стороны христианских властей. Так, в 1404 г., в Кельне были приняты подробные уставы об одежде евреев: их длине, материале, ширине рукавов, числу допустимых к ношению драгоценных камней и их стоимости.44 Подобно тому, Вальядолидские законы (1412 г.) устанавливали, что евреи должны отличаться от христиан скромностью своей одежды.45

Почему христианские власти ограничивали роскошь еврейских одежд?

Такие указы усиливают впечатление, создающееся от рисунков. Евреи воспринимали себя как аристократию и старались одеваться по меркам знати, с соблюдением всех изменений в моде. Более того, как невозможно говорить о еврейской или христианской моде, так невозможно говорить и о еврейской и христианской эстетике. С точки зрения эстетических ценностей, евреи и христиане принадлежат к одной и той же общественной и культурной среде, и это бросается в глаза при анализе стилей в одежде и дизайне. Даже мотивы, в которых заметно влияние религии, со временем теряют свое религиозное значение и становятся светскими мотивами стиля, принятыми всем населением, как большинством, так и меньшинством.

Во времена Иннокентия III, в начале XIII в., внешнее различие между евреями и христианами было сравнительно невелико. Решения IV Латеранского собора касательно евреев, можно объяснить в основном общей политикой церкви в тот период, проявляющейся в тревоге за целостность христианской религии, в устрожении подхода к любому фактору, угрожавшему миру христианской религии и церкви. Тенденция (в духе постановлений Латеранского собора) к более строгому размежеванию между двумя религиями - христианской и еврейской - проявляется в требовании отличать евреев по одежде. Однако, эту тенденцию можно понимать не только в ее религиозном контексте, но и в контексте тенденции, которая именно в этот период усиливалась в средневековом обществе: стремлении точно установить, к какой группе принадлежит человек, и четко очертить сферы различных общественных институтов. Каждый человек в средневековой Европе принадлежал к определенной корпорации, у которой были свои уставы и отличительные признаки. Юридический статус человека устанавливался по той корпорации, к которой он принадлежал. Такие корпорации можно видеть в различных институтах общества. У каждой из них был свой закон и суд. Воины, священнослужители и труженики подчинялись каждый своей особой юридической системе, у них были свои особые суды. У каждого из этих классов была своя одежда, по которой их можно было легко опознать. Такова же была ситуация со студентами университетов, с ремесленниками и городскими торговцами. Последние объединялись, как мы уже видели выше, в закрытые гильдии, с жестким уставом, у каждой из них была своя четкая система символов.

Желание группы людей, обладающих явным общим свойством, выделить себя с помощью одежды и символики, известно и бросается в глаза. Монахи, рыцари и солдаты в Средние века узнаются по своей одежде, как и группы меньшинств. Так и в современном мире. Одежда становится символом и средством коммуникации. Она является предметом гордости данной группы, выражает принадлежность к ней и отделяет принадлежащих к ней людей от окружающих, не принадлежащих. Тенденция использовать одежду как объявление и выражение социальной принадлежности особенно ясно видна, как уже замечено, среди рыцарского сословия. Это сословие создало эстетический код и сложную систему символов, повлиявшую на взгляды и понятия всего общества.

В определенной степени можно рассматривать евреев в странах Европы в конце Средневековья, как такую корпорацию. Они жили по своим законам, их тяжбы судил собственный суд, безо всякого внешнего вмешательства. Как можно было опознать каждую гильдию и сословие по внешним символам, так, по некоторым признакам, можно было опознать и евреев. Похоже, что остроконечная шляпа, а, может быть, и круглая роба, воспринимались именно так, как христианами, так и самими евреями.

Анализ одежды и моды, начиная с XIII в. доказывает интеграцию евреев с точки зрения моды и вкуса в окружающее их европейское общество. Однако одежда, бывшая выражением принадлежности к этому обществу, на исходе Средневековья делается средством обособления и отдаления. Опознавательный знак - еврейская метка - носился исключительно из-за религиозной принадлежности, а не по социальному положению и статусу. Кроме того, евреи его не выбрали сами, он был им навязан, и так стал фактором унижения и выражением ухудшения положения евреев в христианском обществе. Пока особая одежда была плодом желаний носящих ее, как еврейская шляпа, она могла восприниматься как особый знак, своего рода геральдический символ. Однако, когда она навязывается евреям, она воспринимается как отделяющий их от общества знак, с которым сопряжено унижение.

Еврейская одежда, следовательно, являлась внешним проявлением положения евреев в Западной Европе. Были местности, где евреи выделялись по своей одежде, а были и такие, где их трудно было опознать, и проблемы безопасности тоже могли размыть различие во внешнем виде евреев и христиан. Можно предположить, что изначально различия были сравнительно невелики, так как на иллюстрациях видно, что евреи стремились одеваться так, как было принято в местности их проживания, и в этом отношении были частью окружающего общества. Однако, с того времени, как Европа стала определять себя, как «христианская Европа», на евреев была наложена обязанность внешне идентифицировать себя в качестве таковых. Если сама одежда была выражением взаимопроникновения и взаимовлияния, то опознавательный знак - это одно из самых ярких выражений попытки отделить евреев от европейского общества, в стремлении четко обозначить границы христианской церкви.

Подходящим завершением этого раздела может послужить мидраш, объясняющий причины того, почему Господь вывел евреев из Египта. В одной из его версий сказано: «[...] И вывел вас, и избавил вас, и спас вас, и взял вас - по четырем вашим заслугам: [евреи в Египте] не изменили свой язык, не переменили своей [традиционной] одежды, не открыли своей тайны [видимо, имени Божьего] [...] и не отменили обрезания».46